Коронавирус – опаснейший враг, который забирает жизни людей и наносит удары по экономике. Тем важнее выработать достойный ответ на этот вызов. Распространение инфекции уже серьезно повлияло на ситуацию в стране. Ограничения на экономическую деятельность не могут не отразиться на городской экономике и жизни горожан уже сегодня, а еще больше – в ближайшей перспективе. Однако в кризис появляются и новые возможности и, если уже сейчас не начать их продумывать, они могут остаться незамеченными и упущенными. Другими словами, вирус в очередной раз привел Россию на развилку двух, а возможно, и более дорог, и сделанный нами выбор в немалой степени определит наше будущее на ближайшие годы.
Выпавший сектор
Так традиционно сложилось, что в России экономика рассматривается с точки зрения некого общего большого организма или, говоря по-другому, власть в первую очередь интересуют базовые отрасли, а вот городская экономика воспринимается как нечто второстепенное. До определенного момента так оно и было. Но когда начались рыночные перемены, положение стало кардинально меняться.
По словам президента Ассоциации независимых центров экономического анализа (АНЦЭА) Олега Буклемишева, за последние десятилетия значение городской экономики сильно возросло. Однако власть думает в прежнем ключе, в первую очередь обращает внимание на базовые отрасли, а к этому сектору относится по остаточному принципу. Между тем, именно городская экономика самая живая, гибкая и конкурентоспособная, и именно она в первую очередь образует живое экономическое пространство. А оно сегодня все больше выпадает из зоны государственного внимания и хозяйственной деятельности. Но если такая ситуация будет продолжаться, выход из кризиса окажется более трудным и долгим.
Ловушка развития
Разные регионы России по-разному подошли к установлению режима изоляции. Так, по состоянию на 30 апреля, на 75% территорий были введены относительно мягкие ограничения экономической деятельности по сравнению с уровнем распространения инфекции. Это связано во многом со структурой экономики в этих субъектах Федерации.
Кризис привел к весьма парадоксальным результатам. По словам исполнительного директора Фонда "Институт экономики города" Татьяны Полиди, самые развитые городские агломерации с высокой долей сервисной экономики, не составляющей базовую корзину потребителя, в условиях "домашнего режима" оказались менее устойчивы к негативным явлениям при пандемии, чем агломерации с ресурсной и промышленной, иными словами, менее диверсифицированной экономикой. Для них характерно низкое развитие секторов рыночных услуг и высокой долей сегментов, связанных с госуправлением, а также транспортом и энергетикой.
Доля приостановки в городах хозяйственной деятельности с сервисной экономкой в среднем составляет 56%, в городах с традиционным набором экономической деятельности – менее 50%, а на территориях с ресурсной экономикой – 36%.
Общий вывод можно сделать следующий: самые развитые агломерации наименее устойчивы к кризису в условиях пандемии.
Результаты расчета экономических потерь показывают, что для Московской агломерации они ежедневно составляют 30 млрд рублей, что составляет 3,6% ежегодного валового регионального продукта. Это весьма серьезная цифра.
Но это так называемые прямые потери, на самом деле они гораздо обширнее. Страдают самые успешные российские города, у которых резко сокращаются бюджетные поступления. Там, где был развит малый бизнес, потери могут быть в два раза выше, чем в городах с традиционной экономикой.
Год выживания
Ситуация ухудшается тем, что для российской власти поддерживать малый бизнес очень непривычно. Она этого делать не хочет, да и эффективных механизмов для такой помощи недостаточно, констатирует генеральный директор Фонда "Институт экономики города" Александр Пузанов, а уже объявленные меры плохо работают.
Все, что связано с малым бизнесом и с помощью ему, требует более глубокой проработки. Существуют подсчеты: снижение доходов у населения на 1% ведет к сокращению небольших предприятий на 0,44%. А вот рост господдержки более чем на 10% не увеличивает объем малого бизнеса даже на 1%. Сегодня 60-70% малого бизнеса находится в зоне риска, это грозит потерей от 3-10% валового регионального продукта.
Срочно нужно создавать новые проводящие линии для господдержки, тем более, возможности для этого существуют. Но пока не видно, как что то-то делается в этом направлении. Зато идут бесконечные дискуссии на тему, кому помогать: бизнесу или людям? Мировой опыт свидетельствует о том, что надо это делать и тем и другим. Хотя и тут должны быть выбраны приоритеты.
Как считает Андрей Яковлев, директор института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ, Россия небогатая страна, ее возможности ограничены, а когда завершится пандемия – не ясно. Поэтому предпочтительней направлять основной поток помощи в предпринимательский сектор. Это поможет ему быстрей восстановиться, тем самым миллионам людей вновь обрести доходы.
Это не означает, что следует закрыв глаза помогать всем. Нужно смотреть, какие бизнесы имеют большие шансы на восстановление. А это, прежде всего, наиболее гибкие сектора. Например, торговые центры скорее всего ожидает не самая лучшая участь. Эффективнее помогать ритейлу, а не этим монстрам.
Думать о том, кому помогать, а кому нет, заставляет финансовая ситуация. Сегодня все регионы увеличивают расходную часть бюджетов по сравнению с 2019 годом в среднем на 18%. А вот доходы упали уже в 34 субъектах Федерации, и некоторым из них грозит огромный бюджетный дефицит. Причем, еще один парадокс нынешнего кризиса – дотационные территории более устойчивы к падению доходной части нежели те, кто зарабатывал на жизнь себе сам.
Такая ситуация – предвестник большого кризиса, так как компенсировать эти утраты нечем. По подсчетам Натальи Зубаревич, директора региональной программы "Независимого Института Социальной Политики", федеральная казна теряет от 15 до 30% поступлений в нее. В 2019 году объем трансфертов составил 2,6 трлн рублей, а средний уровень дотационности городов равнялся 60%. В 2020 году таких перечислений из центра в регионы ждать не приходится, это год выживания. Все остальное отходит на потом.
По словам Натальи Зубаревич, нынешний кризис – это кризис больших городов и их развитых сервисных экономик.
Кризис на благо?
Уже бесчисленное количество раз писалось о том, что китайский иероглиф "кризис" обозначает не только разрушение, но и новые возможности, созидание. Но от того, что эта мысль давно стала банальной, она нисколько не теряет своей актуальности и, несмотря на сложную ситуацию, уже сейчас надо смотреть в будущее.
Уже ясно, что посткризисная городская экономика станет в значительной степени другой. Высвободится много людей, их надо где-то занять. Наталья Трунова, вице-президент Фонда "Центр стратегических разработок" полагает, что таким сектором может стать экотуризм, который сфокусирован на посещении относительно незатронутых антропогенным воздействием природных территорий. В России для его развития есть огромные возможности, а развит он очень слабо. В США в 2018 году таких туристов было 318 млн, в Германии – 53 млн, в России – 3,8 млн. Если начать работу в этом направлении, то появляется шанс сформировать новый сектор туриндустрии и занять высвобождающие человеческие ресурсы.
Это всего один из примеров. Потерю старого потенциала нужно компенсировать запуском новых инициатив, в том числе и благодаря неизбежному процессу передела собственности. В нем есть как минусы, так и плюсы. Например, возможность разорвать долгосрочные контракты, которые обременяли бизнес – это позволит обрести дополнительные возможности.
Восстановление и трансформация городской экономки будет происходить неизбежно. Вопрос лишь в том, в каких направлениях и с какой скоростью. Многое зависит от государства, от того, какую политику оно станет проводить, в каком количестве и в какой форме будет оказывать помощь.
Как в связи с этим говорит Татьяна Полиди, опыт прошлого показывает, что в России положительные экономические процессы и процессы трансформирования общества возникают не тогда, когда экономика находится на подъеме, а когда скатывается в кризис. Сейчас именно это и происходит…
