Ирина Ирбитская - автор “Синей книги мэра” и типо-укладной методики городских трансформаций, соорганизатор международного проекта Доктор городов, директор Центра градостроительных компетенций РАНХиГС
Сегодня о пространственной трансформации российских городов и роли гражданских инициатив в обеспечении эффективности данных преобразований Журналу «Регион Развития» рассказала автор “Синей книги мэра” и типо-укладной методики городских трансформаций, соорганизатор международного проекта Доктор городов, директор Центра градостроительных компетенций РАНХиГС Ирина Ирбитская.
Начнем с общего вопроса – что, на Ваш взгляд, включается в формулировку «город, идеальный для проживания»?
Идеальный город – это город, в котором человек может себя реализовать. Это если сказать про все города разом. Разнообразие “идеальности” можно описать, ответив на три базовых вопроса:(1) какой должна быть городская среда, чтобы способствовать эволюции сложившихся в городе укладов; (2) как она адаптируется к изменениям; (3) как проявлена эстетика города. Особенно отмечу эстетику, поскольку ее принципиально игнорируют городские планировщики: история показывает, что эстетика города – это одна из базовых гарантий его жизнеспособности, своего рода его “каменный дух”. Про умершего говорят “испустил дух”, так же и город без духа – это город умирающий, - жизнь в нем поддерживается искусственно, - в нем не живут, а борются за жизнь.
Считается, что чем больше город, тем лучше в нем жить. Означает ли это, что остальные города надо доращивать до крупных? Необходимы ли, в таком случае, крупные инвестиции? Помогают ли они в разработке и внедрении городских стратегий?
Массовая риторика действительно фокусируется на крупных городах и вообще на всем крупном, на агломерациях, например. Лишь в прошлом году удалось сместить внимание экспертного сообщества и власти на развитие малых и средних городов. Малые города, с населением, скажем, в 10 000, с сохранившимся историческим центром, минимумом советской застройки, и находящиеся в зоне влияния крупных и средних городов, обладают высоким потенциалом для качественной жизни. Им пока не хватает возможностей управленческих, интеллектуальных и финансовых. Им недоступны качественные стратегии, детально привязанные к их потенциалу и возможностям.
Инерционная вера в крупные города и агломерации отражается в стратегиях, подспудно стремящихся превратить малый город в крупный, как если бы малый размер города был его дефектом, а не достоинством. В результате малым городам перепадают стратегии, годные для крупных городов, но совершенно перпендикулярные малому городу. Стратегии, которые я иногда экспертирую, практически одинаковы: предлагаются 5 кластеров, перекочевавших из стратегий для крупных городов в стратегии для малых – курортный, технологический, творческий, медицинский, образовательный.
Кластер вообще ущербный формат, искусственно редуцирующий разнообразие жизни до одной функции. Любому городу показан смешанный формат территорий, так достигается баланс интересов и гарантируется долгожительство города. Любой кластер требует аккумуляции крупных денег. Городу с годовым бюджетом 5 000 рублей на жителя и 10 000 населения, это недоступно, и скорее вредно, чем полезно. Малым городам нужны “малые стратегии”, это означает, что масштаб стратегических проектов для них совсем другой, чем для крупных: стратегическая единица малого города – квартал, стратегическая единица крупного города – район.
Как городское пространство – среда обитания современного человека - влияет на уровень сознательности и активности граждан? Какие типы пространственного развития для российских городов Вы можете выделить?
Горожанин осознает физическую среду только тогда, когда он может на нее влиять, адаптировать под свои нужды, когда его права на город и прочие права защищены, и, наконец, когда физическая среда ему нравится. В противном случае, человек предпочитает выключать сознание, не замечать окружающую среду, как постоянный источник стресса.
Общая советская история подарила российским городам “спальные районы” с одинаковыми домами, огромными дворами и проездами вместо улиц. Эта среда породила как раз ту самую бессознательность, когда человек, переступая порог своей квартиры превращается в “население”, а отправляясь в “производственную зону”, на восемь часов становится “производственным ресурсом”, или “человеческим капиталом”.
Отсюда и специфические типы пространственного развития российских городов – экстенсивный и революционный. Это с одной стороны ответ на невозможность или нежелание адаптировать то, что есть, с другой -ответ на бескрайние территории страны. Если ветшает городская среда, российский город либо сносит старое и строит новое, либо перешагивает свои границы и создает новое на новом месте. Это такое постоянное бегство от того, что есть, убежденность в том, что новое лучше, чем старое.
Действительно, если посмотреть на национальные программы или стратегию 2024, вы с трудом найдете решения, опирающиеся на что-то уже сложившееся, почти все решения имеют реформаторский характер. Так что если подытожить, то главный тип пространственного развития российских городов – реформаторский, местами революционный и весьма экстенсивный. В советское время удались именно стратегии, связанные с экстенсивным освоением пространства: от освоения крайнего севера до покорения космоса. А вот программы, связанные с развитием застроенных территорий, либо не получаются вовсе, либо имеют краткосрочный эффект.
Если говорить об альтернативе, то кроме эволюционного, другого пути нет. Элементарно, - люди устали от революций, страна исчерпала ресурс рывка, мобилизационный ресурс..
Полный текст: журнла "Регион развития"
